Геннадий Черненко
В конце 70-х годов сотрудник Института биофизики АН СССР профессор Феликс Федорович Белоярцев изобрел препарат - заменитель человеческой крови. Научное название его - перфторан, однако чаще препарат этот называют "голубой кровью". Он и в самом деле имеет бело-голубой цвет.
Как раз в то время в нашей стране возникла катастрофическая нехватка донорской крови, и нужда в ней все возрастала (вспомним Афганистан и другие "горячие точки"). В верхах забили тревогу. Тогда-то и родилась срочная программа "Искусственная кровь". Исследователи приступили к работе.
В основу нового препарата были положены перфторированные углероды, способные растворять в себе кислород и углекислый газ, то есть выполнять функции газообмена, как и природная кровь. Наибольший успех выпал на долю коллектива ученых, которых не баловали ни вниманием, ни щедрыми дотациями. Да и лаборатория их находилась не в Москве, а в небольшом городке Пущине на Оке. Но это были настоящие, талантливые ученые, во главе которых стоял блестящий экспериментатор профессор Ф. Ф. Белоярцев.
Впервые весть о создании перфторана, совместимого с организмом человека, прозвучала в 1982 году на съезде биофизиков. Уже тогда Белоярцев смело заявил о широких перспективах внедрения искусственной крови в медицинскую практику. И все, кто приезжал в Пущине, могли увидеть настоящие чудеса. Например, кролика с искусственной кровью. Рассказывали про одну девочку, потерявшую в результате травмы 60 процентов крови. Ее удалось спасти лишь благодаря переливанию перфторана Белоярцева. Упоминали о многочисленных случаях успешного использования этого знаменитого препарата в госпиталях, где лежали наши раненые "афганцы".
Над созданием заменителя природной крови в те времена работали ученые США, Англии, Японии. Но дело там шло не слишком успешно. "Голубую кровь" вводить в организм в чистом виде нельзя, требуются особые добавки, и в их подборе ученые из провинциального Пущино продвинулись гораздо дальше своих зарубежных коллег.
Огромное внимание к заменителю крови было, конечно, не случайным. Самые видные медики считали, что перфторан поможет при лечении таких грозных болезней, как гемофилия, белокровие, анемия и даже спид. "Голубая кровь" была необходима также при длительной консервации органов, предназначенных для пересадки (сроки их "жизни" возрастали раз в 20!).
Казалось бы, применению чудесной "крови" должен быть дан зеленый свет! Но на самом деле перед величайшим завоеванием нашей науки стали возникать всевозможные барьеры, неожиданно началась кампания по его дискредитации. Недруги Белоярцева уверяли, что разработанная им "голубая кровь" приносит больше вреда, чем пользы. Постепенно развернулась самая настоящая травля выдающегося ученого.
Началось с анонимок. В медицинские институты, дававшие положительные отзывы о перфторане, стали поступать подметные письма со ссылками на авторитетные мнения академиков. Такие же злобные послания приходили и в партийные органы с той, однако, разницей, что здесь упор делался на "авантюризм" ученых из Пущино и даже на "вредительство". Конечно, партийные руководители не могли не откликнуться. Скоро в Институт биофизики приехала проверочная комиссия. Понятно, члены ее в свойствах искусственной крови ничего не понимали, но зато отметили, что у биофизиков не налажена политическая учеба, что ученые слабо участвуют в заседаниях парткома, и тому подобное. И в хозяйственной деятельности заметили промахи. К партийным следователям присоединились контролеры из ОБХСС. И пошло, поехало.
Первый удар принял на себя директор Института биофизики, доктор наук, автор многих изобретений и монографий Г. Р. Иваницкий. Он всеми силами защищал научную честь лаборатории Белоярцева. Кончилось тем, что строптивого директора сняли с этой должности и вдобавок исключили из рядов КПСС.
Теперь недругам можно было взяться и за лабораторию профессора Белоярцева. Туда зачастили комиссии. Начались мелочные придирки: перерасход одного, другого, третьего, не те квартальные премии. Искали хищения, растраты, приписки, фальсификации отчетных документов. Держали исследователей, давших человечеству препарат огромной ценности, в постоянном нервном напряжении. И произошла ужасная трагедия: Феликс Федорович Белоярцев, честный ученый, не выдержав травли, покончил с собой...
Клеветники добились своего. Замечательное, архинужное дело рухнуло. Дальнейшие исследования "голубой крови" и ее опытное производство прекратились. Но оказалось, что противники рано праздновали победу. Уже упомянутый выше профессор Г. Р. Иваницкий не сдался. Он поклялся очистить имя изобретателя искусственной крови от клеветы и грязи.
Иваницкий хорошо знал, кто был главным инициатором позорной кампании интриг вокруг создателей "голубой крови". Это был академик Ю. А. Овчинников. Что руководило этим известным химиком и биохимиком, вице-президентом АН СССР, Героем Социалистического Труда? Консерватизм, самомнение, не знавшее границ, или непреодолимая зависть к чужому успеху и славе? Трудно сказать...
В конце 80-х годов уже во всем мире активно шли работы над перфтораном. Некоторые иностранные фирмы изъявили готовность... продавать нашей стране искусственную кровь! Теперь в академической среде открыто говорилось о том, что изобретение Белоярцева и его сотрудников оклеветано, что люди, загубившие "голубую кровь", исходили не из государственных, а из корыстных, клановых интересов.
Восемь лет назад собрался очередной международный съезд ученых, работающих над созданием заменителей крови. Выступили около сотни докладчиков. Ученые многих стран не скрывали, что пока не достигли результатов, полученных еще в 1982 году русским профессором Феликсом Белоярцевым.
Группа энтузиастов во главе с Г.Р. Иваницким после долгой и тяжелой борьбы сумела-таки добиться повторной проверки перфторана фармакологами. И он был снова разрешен для применения в наших клиниках. Снова началось его опытное производство. На "родине" искусственной крови, в Пущине, возникло акционерное общество - фирма "Перфторан". К ней подключились американцы и фирма "Альянс", также много лет работающая над созданием синтетической крови. Американские ученые провели экспертизу русского перфторана и признали его лучшим в мире, лучшим, чем шведский, японский и прочие.
Правое дело профессора Белоярцева восторжествовало, но какой дорогой ценой!
